Такова участь всех бывших колониальных держав. В том числе, и России. Да-да! Если что, то наплыв в Великобританию мулатов из Вест-Индии и индо-пакистанцев из соответствующих стран, в Россию таджиков, узбеков, кыргызов, азербайджанцев и т.д, во Францию арабов и африканцев - явления одного порядка. С трудом понимаю тех, кто этого не видит в упор. И, как ни странно, везде это начало происходить именно после обретения подчинёнными территориями независимости. Причём, официальный статус этих регионов, что был во времена большого общего государства, сути дела не меняет. Ну например, Алжир был "заморским департаментом", а не колонией. Но разве при этом алжирские эмигранты-арабы как-то радикально отличаются от тунисских или марокканских? Наверное, нет. Кажется, вместе их всех следует политкорректно именовать "магрибцами", но это не точно (с.).
А вот то, что предыдущий отвечающий черкнул - немножечко дичь. Да, у Франции были обширные территории в тропическом поясе Африки. "Повезло". Но WWI не сыграла какой бы то ни было решающей роли в наполнении Франции чернокожим населением. Скорее Германия их запомнила, но это, как говорится, совсем другая история Больше стало появляться после следующей войны, но и то, не столько в связи с ней самой, сколько с постепенным распространением информацией, и началом глобализации. Исходная точка - Марсель. Там уже в 1940-х (вторая половина) это было заметно (см. карикатуры Х.Бидструпа).
Реальные волны пошли именно после освобождения от "колониального ига". (Дальше говорю именно про Францию, и её ситуацию ). К этому времени злые изверги-колонизаторы, между прочим, сумели наладить в крупных центрах, по крайней мере, хоть какую-то систему первичного образования. Ещё 10-20 лет "счастливой" прекрасной независимости. Появились у кого-то, помимо радиоприёмников, ещё и телевизоры. А кино и так все смотрели. Что поняли местные аборигены:
1) В стране-метрополии жить конкретно лучше и веселее.
2) Кто знает, худо-бедно, основы французской речи, тот может, гипотетически, в случае материализации в пределах дорогой бывшей матушки-метрополии, рассчитывать хоть на какую-то, пусть даже и самую низкокваливицированную и малооплачиваемую работу. Тем паче, что у кого-то где-то там уже кто-то из родственников устроился.
Чем ближе к концу века, и больше уровень развития информационных технологий, тем больший пиздец в родимой Африке;
тем большая информированность о жизни в Европе. А толерантность и мультикультурализм там цветут и процветают. И понимание потенциальными мигрантами того, что белый европеец уже не злой дядя-колониалист, который, в случае чего, по жопе сделает палкой бо-бо, а добренький кормилец в миграционном лагере, который ещё и ложечку халявного супа поднесёт, и даже жопу подотрёт. Вот с 1980-х, и по сей день оттуда идёт непрекращающийся поток. А уж как приземлились родственники, так можно вписать и остальную семью - это ж понятно...
Открыты для людей разных национальностей. Этот факт сближает всё человечество, ведь сложно представить, если бы англичанам разрешено было жить исключительно на территории Англии, а американцам - только в США.
Мир велик, и каждому в нем хочется увидеть больше, переступить границы своего родного государства, прикоснуться к другим культурам, познакомиться с другими людьми, их традициями и ценностями. При этом новое место может понравиться тем, кто решил только взглянуть на него, и в результате человек иной национальности и религии становится частью новой для себя страны.
Именно поэтому демографические показатели разных государств отображают не только численность коренного населения, но и немалое количество представителей разных наций. Это позволяет интегрировать одни культуры в другие, создавать что-то новое и развивать его. Национальный состав Франции также разнообразен и имеет свои особенности.
Во Франции проживает около 67 миллионов человек, что размещает это государство на двадцатом месте по численности населения среди 197 государств-членов ООН и двадцать первое место в мире.
Весь национальный состав Франции можно назвать одним французским обществом, ведь, в отличие от того, что происходит в других странах, иммигранты достаточно хорошо сплотились с коренными гражданами - так, что внешне определить принадлежность человека к конкретному этносу почти невозможно. Разве что можно выделить тех, кто прибыл в страну в 20-м столетии. Практически каждый во Франции владеет французским языком, который является единственным официальным. При этом диалекты и другие языки сохраняются на периферийных территориях.
История Франции отмечена периодами, когда её территории постоянно населяли другие народы, что повлияло на культуру, становления языка и традиции. Современные демографические показатели демонстрируют, как много народов привлекает Франция. Население, национальный состав которого разнообразен, можно поделить по этническим критериям на три основные группы: первая - это североевропейская, или балтийская; вторая - центрально-европейская, или альпийская; третья - южно-европейская, или средиземноморская.
С другой стороны, население также можно поделить на тех, кто тяготеет к центральным историческим районам, тех, кто предпочитает старые исторические провинции, такие как Нормандия или Корсика, и тех, кто являет собой эмигрантские сообщества, которые вышли из бывших колоний страны.
Густота населения - 107 человек на один квадратный километр. Это позволяет тесно уживаться французам, эльзасцам, бретонцам, фламандцам и каталонцам. При этом национальный состав Франции в процентах позволяет сделать вывод, что жители, происхождение которых отменно от французского, составляют 25%. Из общего числа переселенцев 40% - из Африки, 35% - из Европы и других стран 14% из Юго-Восточной Азии. Миграция внутри страны постоянно возрастает, и перемещение, сближение культур усиливается.
Национальный и религиозный состав населения Франции тесно взаимосвязаны. Становясь частью нового для себя государства, переселенец приносит на его территорию свою религию и свои обычаи. К тому же коренное население тоже характеризуется плюрализмом религий.
Большая часть - сторонники католической церкви. Их процентные показатели составляют 85%. На втором месте выделяется мусульманская вера, приверженцы которой составляют 8%. 2% - это протестанты, 5% - представители других религий.
Город и село всегда были основными центрами развития ценностно-традиционного достояния любой страны. Интересы и взгляды этих двух групп часто не совпадают, но при этом всех объединяет общая территория, история и культура. Национальный и религиозный состав Франции разнообразен как в городе, так и в селе. Городом является населенный пункт, численность жителей которого составляет не менее 1000 человек. Исходя из таких данных, городское население преобладает с показателем в 77%, в то время как сельского - 23%.
Самым большим по численности населения является Париж, в котором могут созерцать красоту Эйфелевой башни 2,5 миллиона жителей. Население других крупных городов Франции, таких как Марсель, Лион, Тулуза, Лилль, колеблется от 1,3 до 2 миллионов человек. Плодородные районы на севере страны, районы морского побережья, равнин Эльзаса и долин местных рек характеризуются высокой плотностью сельского населения. При этом, где бы ни проживали граждане Франции, они всегда с улыбкой встречают новые лица и отличаются особым дружелюбием.
Во Франции средний возраст населения в разные года колеблется в районе 39-40 лет. При этом средний возраст женщин составляет 40,9, а мужчин - 38 лет. По возрастному критерию наибольшее количество населения припадает на группу от 15 до 64 лет и составляет примерно по 21 миллиону женской и мужской половин.
Дети до 14 лет составляют 18,7 процента, среди которых около 6 миллионов мальчиков и 5,5 миллиона девочек. Людей старше 65 лет во Франции 16,4% в отношении всего населения, в которые входят 4,5 миллиона мужчин и 6 миллионов женщин.
По результатам исследования, Франция ближайшие пару десятков лет будет развиваться в следующих направлениях. Во-первых, южные и западные районы так и останутся центрами наибольшей концентрации населения. При этом северные и восточные районы будут характеризоваться снижением этих показателей. Во-вторых, общая рождаемость снизится почти в половине населенных пунктов, и смертность превзойдет её количеством. Национальный состав Франции продолжит меняться, иммигранты будут сливаться с местным населением, постепенно сокращая численность истинно коренных французов. Будет наблюдаться старение поколений, что повысит средний возраст населения. Наиболее этот процесс затронет регион Иль-де-Франс.
Статья известного израильского востоковеда д-ра Гая Бехора, описывает демографическую и политическую трагедию Франции. Но, многие из указанных проблем, характерны отнюдь не только для Франции. Они верны и в отношении Западного мира в целом, включая США. Кто знает, сколько лет отделяют от подобной трагедии Америку?
Гай Бехор
Сколько мусульман живёт во Франции? Сколько там сторонников Исламского государства? Что там вообще происходит с демографией? Париж вновь сдался без боя? И что нам с того?
Сразу после того, как немецкий офицер встретившись с двумя французскими представителями, удостоверился, что Париж «открытый город» и никакого сопротивления не будет, солдаты генерал-лейтенанта Богислава фон Штудница 87-й пехотной дивизии Третьего рейха вступили на улицы французской столицы.
Батальон за батальоном они прошли по Елисейским полям, устанавливая посты, захватывая правительственные офисы и другие стратегические позиции. Трудно себе представить, но 14 июня 1940 года Париж пал без единого выстрела, без какого-либо сопротивления.
Французское правительство сначала сбежало в Тур, затем устремилось в Бордо. Французские дипломаты будто растворились в воздухе, а вслед за ними и многие парижане. Столица Франции, которую немцы пытались захватить на протяжении 4 лет во время Первой мировой войны – сдалась немецкой армии без боя.
Однако французы по-прежнему, и в каком-то смысле, даже по праву, гордятся тем, что они не пошли ко дну. Недаром, девизом Парижу, на чьём гербе изображён корабль служит фраза — «качается, но не тонет» (Fluctuat nec mergitur).
Прим. редактора. Хотелось найти иллюстрацию к тексту — сценку, где концентрация французских мусульман на уровне 5-10%. Вот наилучший результат. Трое этнических французов (справа) «братаются» с 5 или 6-ю «атипичными»мусульманами. Надписи на их плакатах: «Ислам против терроризма», «Терроризм не обязательно принесен исламом».
Согласно CSA –структуре, организующей во Франции опросы на основе религиозной принадлежности, мусульман 6%. По данным IFOP, ведущей организации, занимающейся опросами, в 2011 году мусульман было 7%. Ежегодник статистических данных ЦРУ упоминает 7-9% в 2015 году. Институт INED насчитал 8% в 2009 году. А французское правительство, в одном из своих документов упомянуло о 9% в 2014 году. Тем не менее, неофициальные данные говорят о 13-15%.
А вот, более типичная
Вокруг этих цифр между французскими демографами разных политических взглядов, идёт ожесточённая война, мрачная и насыщенная взаимными оскорблениями. Те, что слева сильно занижают данные, те, что справа, особенно, далеко справа, наоборот, раздувают показатели до 15%.
Их схватки пытаются представить научными спорами, но в реальности, речь идёт о политике. Официальных же проверенны данных по-прежнему нет. Во Франции строго запрещено проводить демографические опросы, хотя этот запрет и был несколько ослаблен в 2007 году.
Население Франции составляет около 64.5 миллионов человек. Так что, можно примерно оценить количество французских мусульман.
Но стоит также учесть и невероятно высокую скорость прироста характерную для этой части общества. По разным оценкам, количество мусульман возросло в последнее время на 25-100 %, в разы быстрее среднего прироста населения во Франции.
2. И вот, в начале 2016 года журнал l’Obs («Новый обозреватель») опубликовал данные объёмного научного исследования, проведённого рядом известных организаций.
К слову, «прогрессивный» журнал преподнёс их, как хорошие новости. Опрос охватил 9000 учеников средних школ по всей Франции, его качество гарантировал «национальный центр научных исследований» страны. Школьников опрашивали по поводу самоопределения и получили следующие результаты:
— 38.8 % не связали себя с какой-либо религией. Ясно, что в либеральном журнале это было воспринято с энтузиазмом – вот он, секуляризм в чистом виде
— 33.2 % определили себя как христиан
— 25.5 % назвали себя мусульманами
— 1.6 % — евреями.
Другими словами, среди школьников средних классов, по крайней мере, четверть французских детей уже мусульмане. Характерна также степень приверженности к религии. Среди тех, кто определил себя христианами, лишь 40% сообщили, что «религия важна или очень важна для них». У мусульман же этот показатель достиг 83%. К слову, у тех из христиан, кто назвал себя «католиками» он вообще составил только 22%. Иными словами, католицизм теперь исчезающая религия во Франции, впрочем, и во всём мире.
Перед нами будущее Франции. И это будущее исламское. Речь даже идёт не о младенцах, что выразится через два десятилетия. Эти данные о подростках 16-18 лет, которые станут взрослыми в ближайшие годы. Часть из них проголосуют на всеобщих и президентских выборах уже в следующем году.
3. Показатели рождаемости говорят о том же. Долгие годы Франция гордилась своей высокой рождаемостью – больше двух детей на мать. Но вот уже несколько лет показатели опустились ниже двух детей. Официально они находятся на уровне 1.96. И это, включая матерей из числа иммигрантов и мусульман. Если же рассмотреть только коренных французских рожениц, показатель окажется 1.7. То есть, прирост населения коренных французов — отрицателен (меньше 2.1).
Показатель рождаемости во Франции самый низкий с 1976 года. И с каждым годом младенцев рождается всё меньше. При том, что населения растёт, хотя и умеренными темпами. В 2006 году во Франции родилось 829 400 младенцев, а в 2015, хотя население и стало больше, родилось уже меньше 800 тысяч младенцев. Снижение неуклонно продолжается из года в год. Как в Германии, хотя там всё ещё намного серьёзнее. К слову, в 1975 году во Франции были узаконены аборты.
Французские дети
Исследователи пытаются понять, почему так много пар в стране решают ограничиться двумя детьми. Одни считают, что это результат экономического спада, другие утверждают, что французы не видят будущего в своей стране. Есть и те, кто убеждён, будто причина в выплатах на детей, сокращающихся год от года, вследствие снижения экономических показателей страны.
Сюда следует добавить и кризис института брака. Если в 2005 году во Франции поженились 278 000 пар, в 2015 их количество снизилось до 231 000. Средний возраст вступления в брак, тоже растёт. Он уже достиг 34.9 лет для женщины, 37.4 для мужчины.
Уменьшение количества поженившихся пар можно объяснить относительно новым законом о «гражданском союзе», вступившем в силу в 2012 году и позволяющем юридическую связь без женитьбы. Действительно 170 000 пар пошли по этому пути. Закон позволяет с лёгкостью расторгать этот союз даже с одной стороны. Поэтому он воспринимается как не слишком устойчивый для создания семьи и рождения детей.
Низкий показатель рождаемости среди коренных французов означает то, что щедрые французские пенсии уже через несколько лет будет некому оплачивать.
Кстати, о смертности. Такого количества смертей не было зарегистрировано во Франции со времён Второй мировой войны.
В 2015 году скончалось 600 000 французов. На 7.3% больше, чем в 2014. Исследователи пытаются объяснить это особенно холодной зимой и жарким летом, а также гриппом. С экономической точки зрения, как ни цинично это бы не прозвучало, высокая смертность снижает пенсионную нагрузку на страну и её экономику. Но умершие были коренными французами, те же кто приходит им на смену мусульмане.
Количество мусульман растёт, и чем ниже возраст, тем их больше.
4. Французские официальные лица, как и администрация Барака Обамы решительно отказываются признавать связь между мусульманским населением и исламским террором.
С их точки зрения, это совершенно разные вещи. Но откуда берутся европейские террористы? Все они выходят из бездонных резервуаров иммигрантских кварталов. В большинстве своём они уроженцы Франции, Бельгии или других европейских стран. Это общество питает террор. А террор, в свою очередь, формирует общество.
Согласно опросу 2014 года, около 16% французов поддержали «Исламское государство», почти столько же, кстати, сколько и нынешнего президента Франсуа Олланда (18%). Значительная часть этих сторонников, разумеется, мусульмане.
Но вдобавок есть ещё радикальные левые, рыщущие в поисках простых решений всех проблем. А среди молодёжи в возрасте 18-24 лет, этот показатель и вовсе взлетает до 27%. Более четверти молодых французов поддерживают «Исламское государство».
Это страшные данные, ведь, достаточно одного – двух таких адептов, чтобы устроить бойню. Здесь же речь идёт о сотнях тысяч пассивных сторонников. Некоторые из них едут в Сирию и Ирак воевать за «Исламское государство» или других джихадистов. Франция теперь стала одним из основных поставщиков ближневосточных боевиков.
Иными словами, разделить мусульманское население и его нарастающую радикализацию невозможно. Интеграция мусульман невелика, поскольку коренное население уже не слишком симпатизирует им. Поэтому второе поколение мусульман становится, как правило, агрессивнее и радикальнее своих родителей-иммигрантов.
Сентябрь 2016 года, парижская площадь Сталинград выглядит как перевалочный пункт переселения народов — миллионы африканских мусульман двигаются на север, в сторону Европы, сотни тысяч уже достигли её и растеклись по разным странам. Парижская мэрия уже сообщила, что намерена основать два «лагеря беженцев» для них, прямо в Париже, накануне предоставления им гражданства. Немудрено, что темпы этого процесса будут неуклонно расти. Но если это «беженцы», почему среди них совсем не видно женщин?
Продолжение осенней прогулки по улицам Парижа. Куда исчезла прославленная красота этого города? Где сияние его корабля, того, что со столичной эмблемы? Французские СМИ — «заклятые друзья» Израиля, скрывают эти печальные картины от общественности. Ведь, парижский корабль должен лишь возноситься и никогда не опускаться…
5. В результате возникли целые районы, где мусульманская молодёжь в своей возрастной категории стала большинством или близка к тому.
Например, в парижском районе Сен-Дени, где их больше половины среди школьников. Или в городе Лилль на севере страны.
В расположенном на юге Марселе, втором по величине городе Франции с населением в 850 000 человек, по официальным данным 220 000 мусульман. Но судя по всему, их там намного больше. Вероятно, не менее 40%.
В городе стремительно увеличивается количество мечетей. Правда, обещанное строительство огромной мечети на вершине горы, возвышающейся над городом было остановлено, но вовсе не правыми, которые сопротивлялись строительству, а из-за конфликтов между самими мусульманами, среди которых и сунниты, и шииты, и арабы, и турки, из Магриба, и из Леванта.
«Жертвенные бараны» — надпись на стене марсельской школы ОРТ
А Марсель теперь считается самым опасным городом в Европе. И это вполне ожидаемо.
6. Всё идёт к тому, что до 2020 года мусульмане возглавят мэрии большого количества французских и вообще европейских городов.
Садик Хан — мэр Лондона
Так уже случилось в Лондоне. Выборы в британской столице задали тон и помогли мусульманам осознать, что их время пришло. Слаженное голосование мусульман, составляющих 30-40% и «просвещённых» левых обеспечивают исход голосования (как это и было в Лондоне).
Начало было положено в Роттердаме, где муниципалитет возглавил относительно умеренный мусульманин, а затем в Лондоне, где мэром стал также умеренный представитель ислама.
Проблема, однако в том, что это всегда начинается с умеренных, но по мере того, как процесс развивается и становится общепризнанным, появляются и экстремисты. К слову, мусульманский мэр ожидается в Амстердаме, Мальмо, Лутоне, Барселоне, Бирмингеме, Марселе, Брюсселе и ещё в других городах.
Мусульмане всё ещё являются меньшинством в европейских странах, но в больших городах их электорат уже стал решающей силой. При демократии, всё определяет демография. И они это хорошо осознают.
Во Франции уже возник ряд мусульманских партий. Например, «Демократический союз французских мусульман» (UDMF) с успехом баллотирующийся на выборах местного руководства.
«Нас вдохновляет успех Садик Хана, возглавившего мэрию Лондона, он наша модель»,
— гордо объясняет основатель партии Нагиб Азраги. Утверждения же о том, что во Франции нет места партиям на религиозной основе, он парирует напоминанием о германской партии «Христианских демократов», удивляясь, неужто им, в свою очередь, нельзя быть мусульманскими демократами?
«Мы будем заботиться о тех мусульманах, у которых нет представительства в других партиях»,
— объясняет он. Нет, он не стремится к тому, чтобы Франция жила по законам шариата, он просто добивается отмены запрета на головной убор (хиджаб) для мусульманских школьниц в общих школах, а также стремится к обязательному введению «халяльной» пищи во всех общественных учреждениях.
Он не единственный, кто уже осознал возрастающую электоральную силу мусульман.
Во Франции есть и «Турецкая мусульманская партия» PEJ, французский филиал партии Реджейпа Эрдогана. Другими словами, реальный инструмент подрывной деятельности Турции во Франции.
У этих партий обязательно привлекательные названия, упоминающие «справедливость», «равенство», «свободу», «процветание» и т.д.
Главное — не упоминать ислам. Турецко-французская партия уже готовится к всеобщим выборам в следующем году.
7. «Политкорректность» (иначе говоря по-французски pensee unique — «единомыслие») продолжает царить во Франции.
А потому, там по-прежнему запрещено указывать на то, что зачинщики беспорядков и погромщики — мусульмане. Их называют «молодёжь».
Любопытно, что в левом лагере, продолжавшееся долгие годы отрицание действительности, сменилось капитуляцией. Теперь там рассуждают о том, насколько замечательны иммигранты, какой огромный вклад они вносят в экономику страны и как успешнее привлечь их в ещё большем количестве.
Не на это ли намекал провокативный писатель Мишель Уэльбек, в своём недавнем романе — антиутопии «Покорность», о том, как французская элита отдаётся исламу, после того, как мусульманская партия приходит во Франции к власти.
Уэльбек подвергся такому количеству угроз со стороны мусульман и левых, что был вынужден эмигрировать из страны, опасаясь за свою жизнь. «Единомыслие» не готово принимать иное мнение, и тот, кто дерзнёт — 
перестанет существовать.
На корабле осталось место лишь для одной идеи, но она столь неподъёмна, что рано или поздно потопит судно.
8. Отрешённость французской элиты от изменяющейся демографической реальности , ситуации на улицах городов и повседневных трудностей обычного гражданина — это системная проблема.
Она восходит к меритократии («власти достойных»), установленной во Франции с конца Второй мировой войны.
В стране есть несколько высших учебных заведений, в которых растят национальную элиту. Теоретически, отбор происходит с помощью экзаменов, доступных каждому французу. На самом же деле лишь детей элиты готовят таким образом, что они способны туда попасть.
Это Science Po (Парижский институт изучения политики), Ecole Normale Superieur (Высшая нормальная педагогическая школа), и, конечно, Ecole Nationale d’administration (Национальная школа администрации).
Среди политических лидеров и членов правительства Франции 70% — выпускники этих учебных заведений. Все они хорошо знакомы друг с другом, как правые, так и левые. Однако совсем не знакомы с тем, что представляет собой новая Франция.
Революция против этой чиновничьей гильдии, оторванной от общества, ещё грядёт. И это уже можно заметить в протестах против нового трудового законодательства, продолжающихся более полугода на улицах крупных городов.
Французская система управления с оторванными от общества чиновниками и всесильным президентом с треском провалилась, став лишь надёжным рецептом нагромождения бед. К слову, тоже происходит и в США, где представители правых и левых институтов поддерживают друг друга и во многих отношениях представляют собой одну гильдию.
Поэтому Дональд Трамп с их точки зрения (включая и республиканцев) и является угрозой, ведь он, не один из них.
Большие французские города — это уже совсем не тот мир, каким была старая Европа. И террор джихадистов — лишь малая, тактическая проблема страны. Её стратегической проблемой является столкновение цивилизаций: между светской страной и исламским государством, которое намного больше, чем просто ИГИЛ и никуда не исчезнет, даже если тот будет уничтожен. Это и шариат, и буркини, и вопрос самоопределения граждан и самоопределения страны в целом.
Святость против святости. Атеизм против шариата. Конфликт между святынями (res sacrae) никогда не заканчивается хорошо.
Новые лица, новые языки, новая религия и новое будущее для мира. Точно как в последней и, возможно, самой известной симфонии А. Дворжака (1841-1904), симфонии № 9, часто называемой просто симфонией Нового Света.
9. Евреи Франции, как обычно, последними осознают происходящие вокруг них глобальные процессы. Хотя, в большинстве своём и они уже понимают, что нет у них будущего в этой стране, несущейся навстречу исламу и радикализации всех политических лагерей, вплоть до грядущей гражданской войны.
Убивают евреев. Республика в опасности
Как и в случае с мусульманами, количество евреев Франции неизвестно, но оно неуклонно снижается с 600 тысяч в прошлом до менее полумиллиона сегодня. Это по-прежнему огромная община — третья после Израиля и США. Но евреи уезжают. Одни в Израиль, другие в Британию или французскую Канаду. Израиль мог бы сделать больше, чтобы привести их к себе. Но и без того алия возросла достигнув 8000 человек в год.
Поскольку Британия вышла из Европейского союза, вряд ли французские евреи смогут продолжать эмигрировать туда и дальше и потому израильское направление ещё возрастет.
Некоторые еврейские общины исчезают, например, в Лионе и Марселе. Там, недавно была продана синагога «Ор Тора» мусульманской организации «аль-Бадр», которая превратит её в мечеть.
К слову, «аль-Бадр» — это знаменитый бой, состоявшийся в 624 году, в котором армия Мухаммеда разгромила своих противников — жителей Мекки. Это была первая победа ислама на пути к установлению своей власти. Это символ внезапного разгрома «неверных». Поэтому, когда мусульмане воюют с «неверными», они зовут это «бадр». Внезапное нападение во время Войны Судного дня в 1973 году, египтяне тоже называют «битвой бадр».
Французские евреи просто хотели стать частью общества, мусульмане же стремятся властвовать над ним. Евреев становится всё меньше, мусульман — всё больше.
У евреев поджидает проблема и с другой стороны. Французское общество уже не слишком симпатизирует мусульманам, но и к евреям относится всё хуже. Для французов и мусульмане, и евреи стали «слишком заметны». И потому, если радикальные правые придут к власти в стране, евреям тоже придётся не сладко.
Евреям просто нечего больше искать во Франции. И чем раньше они оставят эту страну, тем будут целее. Хотелось бы, чтобы они ехали в Израиль.
10. Теперь становится намного яснее обсессия левого французского правительства в отношении Израиля.
Это всего лишь отчаянная попытка отвлечь внимание общества от его реальных проблем.
Вот они и устраивают очередную конференцию, под названием «мирная инициативу на Ближнем Востоке».
Не война суннитов и шиитов, не крушение Сирии, Ирака, Ливии и Йемена их заботит, а наши внутренние вопросы. Этот абсурд демонстрирует насколько сильно их прихватило. Но время обсессивного влезания в наши проблемы уже прошло. Поэтому все, кто пытались использовать нас для того, чтобы отвлечь внимание от своих проблем, теперь всё равно неумолимо к ним возвращаются.
Франция утратила власть над своей судьбой и никаких чудесных спасений на горизонте не предвидится. Скорее наоборот. И как в 1940 году она предпочитает сдаться без боя.
Но может осталось место для надежды и оптимизма? Ведь девиз Парижа, чей символ — корабль: качается, но не тонет. Не тонет? Уже утонула…
Мартин Когоут (Martin Kohout)
Недавно мы с супругой поехали на выходные в Париж. Мы не были там больше десяти 10 лет. Еще одной причиной были необычайно низкая стоимость билетов Air France. Обратный билет на одного человека обошелся всего в 2500 крон, включая сборы, и это должно было насторожить нас, но, к сожалению, мы ничего не заподозрили.
Полет в Париж прошел нормально, и в аэропорту мы сели в поезд в направлении центра. После приезда на Северный вокзал мы испытали первый шок. Везде беспорядок, хаос, но, главное — ни одного белого француза. То же самое было вблизи базилики Сакре-Кер, где мы явно необдуманно поселились… Мы сели на метро и отправились к основным достопримечательностям.
Во время поездки на метро с Grand Etoile к Лувру мы вдруг осознали, что во всем вагоне мы — единственные белые. Это было в пятницу в 14.00. У входа в музей Лувра — ни души, зато везде патрули до зубов вооруженных солдат с пальцами на курках. Вскоре мы узнали от друзей, что вот уже почти год в Париже чрезвычайное положение…
Мы пообедали с друзьями недалеко от Больших бульваров: на улице — преимущественно мигранты. Кстати, и большинство магазинов в окрестностях иммигрантские. К вечеру мы отправились к Эйфелевой башне, и снова ни одного туриста. Только мер безопасности больше. Проверяют всех туристов за исключением мусульманских закрытых с ног до головы женщин — наверное, это такое равенство по-французски.
Зато окрестности и прилегающая Трокаредо — это просто ад: полно странных африканских продавцов «сувениров», арабских наперсточников, нищих из Африки и Румынии и карманников. Полиция уже совершенно явно закрывает глаза на мелкие уличные преступления.
И такая картина рядом со всем известными достопримечательностями. Зато вечером вблизи от Эйфелевой башни иммигранты изнасиловали какую-то молодую француженку. Естественно в новостях об этом упомянули лишь вскользь. Наверное, это нормальное происшествие в рамках культурного обогащения…
На следующий день утром мы позвонили друзьям и предложили пикник в центре, как раньше в студенческие времена. Но они ответили, что, мол, лучше встретиться в ресторане, потому что пикник может быть очень опасен. Мы не поняли, но согласились и отправились к Бастилии. И снова увидели кругом бардак, грязь и, главное, одних мигрантов.
Апогеем вечера стал визит в небольшое бистро недалеко от нашего отеля, где мы хотели выпить по бокалу вина. Но хмурый бородатый «француз» откуда-то из Алжира злобно сказал нам, что он в своей стране не будет продавать алкоголь, да еще и выругался в адрес проклятых «христиан». Поэтому мы предпочли уйти в отель. Была только суббота, а мы уже буквально ждали воскресенья и отъезда домой. Все это не Франция, а мусульманская Африка, а туда на выходные ехать мы точно не хотели…
Сегодня выходные в Париже — это по-настоящему ужасный опыт, и я теряюсь в догадках, что же происходит в Кале или в Марселе, где иммигранты де-факто уже захватили города и контролируют их. Францию ожидает либо диктатура, либо гражданская война, а какая это была приятная страна.
